Intelligent Evil
В продолжение предыдущего поста.
Воспоминания Паладина Орды
ПраведностьПраведность
Паладины не могут лгать. Так говорят смертные, и, проклятие, они правы... но только на половину. Мы не имеем права открыто говорить неправду, вместо этого мы всю жизнь замалчиваем истину, недоговариваем что-либо и используем великое множество иных уловок для сокрытия наших тайн и замещения лжи ее аналогами.
Паладины всегда готовы оказать помощь ближнему. Это тоже говорят смертные, и быстрая смерть - тоже помощь в своем роде. Нужно быть полным идиотом, чтобы в критический момент доверить свою жизнь кровавому эльфу, неважно паладин он или убийца... Хотя, наверное, все мы убийцы.
Паладины живут, чтобы истреблять зло. И в этом смертные абсолютно правы, только вот не придумано еще единого определения такому понятию, как "зло", посему мы в праве истреблять тех, кого сами сочтем "злом". В конце концов определенное количество золота частенько помогало мне изменить свое мировоззрение относительно этого понятия.
Паладины являются эталоном праведности... А вот это уже отдельная история, которую я и хотел бы вам рассказать.
Однажды меня призвали в столицу - магистру моего Ордена зачем-то срочно понадобилось меня увидеть. Как оказалось, он узнал про некоторые из моих недавних сделок и усомнился в моей лояльности, посчитав меня скорее наемником нежели паладином. Чтобы вернуть его доверие, я должен был "продемонстрировать свою праведность". Клянусь Светом, я понятия не имел, что это должно значить! В качестве надзирателя ко мне был представлен один из старейших братьев-паладинов, Седой Олвег. На самом деле он конечно же не был седым - кровавые эльфы не могли поседеть - ни один представитель нашего народа просто не мог дожить до подобного возраста; поговаривают, что цвет его волос - результат проклятия. Я должен был во всем подчиняться этому Олвегу в течение месяца, к тому времени я уже должен буду доказать свою праведность. По идее это понятие обозначает следование учению Света и идеалам Ордена, так что я решил, что задание пустяковое, но это было не так.
Сперва Олвег решил проверить мое терпение - он повел меня пешим путем из Сильвермуна в Чумные Земли. Даже на магических скакунах путь туда занял бы пару дней, так же нам пришлось идти целую неделю, хотя можно было за несколько часов пересечь горы на спине виверны. Я промолчал.
За четыре дня пути Олвег не произнес ни слова, наверное он считал это проявлением дисциплины. Когда мы проходили Призрачные Леса, нам повстречался торговый караван забытых, на который напали горгульи. Я бы проехал мимо, но "старик" отчего-то решил помочь немертвым - вот она цена его дисциплины. Глупо, ведь он следовал Путем Света, который в отличие от моего Пути Защиты или Пути Возмездия специализировался на изгнании нечисти и исцелении ран. Однако собрат смог меня удивить - он использовал благословление неприкасаемости и скрыл себя и забытых за стеной света. Я же стоял слишком далеко и не попал под действие заклинания - пришлось разбираться со стаей каменных мародеров в одиночку. К счастью живой камень отлично крошился под ударами молота, а когти созданий не могли пробить мой щит. После того, как несколько горгулий обратились в безобидные кучки пыли, оставшиеся в живых твари сочли за лучшее улететь прочь. Благодарности я так и не дождался - все забытые раскланивались лишь перед Олвегом, ну да не больно-то и надо. Я подошел к новоявленному герою и кивнул в сторону дороги, он хмыкнул и пошел дальше. Тогда я заметил, что у моего седовласого спутника не было молота. Я и раньше слышал об этих вольнодумцах, что предпочитали использовать в бою копье, меч или даже топор, но молот был ритуальным оружием всех паладинов, и именно на таких миссиях как эта его подобало использовать. Молот, а не двуручный меч, что сейчас был закреплен за спиной Олвега. Но я промолчал.
Вот на девятый день лес кончился, и, пройдя сквозь давно разрушенные Северные Солнечные Врата, мы оказались в Чумных Землях. Эта местность насквозь прогнила от влияния Плети, что царствовала здесь по сей день. Упыри самостоятельно собирались в организованные отряды, призраки заселяли целые города, скелеты бесконечными рядами маршировали по холмам цвета засохшей крови, а некроманты строили себе роскошные башни среди ужасающих пейзажей. Именно здесь брал свое начало Шрам - глубочайший проклятый разлом, прошедший через все земли кровавых эльфов и разделивший Сильвермун на две части: город живых и город проклятых, навеки запечатанный защитными чарами. Сам Король Мертвых когда-то сотворил Шрам, чтобы ослабить нашу нацию, и как ни прискорбно, ему это удалось. Будь навеки проклят он и его ледяной трон!
Я же по-прежнему недоумевал, зачем Олвег привел меня в это нечестивое место, и осмелился задать этот вопрос вслух. Ответ меня потряс - Седой вознамерился на пару со мной взять приступом город вечного огня Стратхольм! В его глазах сиял такой нездоровый фанатизм, что меня сковали подозрения, и я решил их проверить, произнеся молитву Очей Света. Из глах моих хлынули потоки священного сияния, позволив мне на краткое мгновение узреть истину. Я рассмеялся - теперь я был абсолютно уверен, как мне доказать свою праведность. Медленно приблизившись к своему собрату я положил левую руку на его наплечник и произнес:
"Настоящий паладин знает цену материи времени и никогда не будет тратить его впустую, чтобы что-то доказать.
Настоящий паладин должен уметь извлечь выгоду из ситуации и наблюдать со стороны, сохраняя спокойствие и хладнокровие..
Настоящий паладин всегда должен носить при себе молот, даже если не намерен использовать его в бою..."
Тут Седой насторожился, попытался отстраниться и потянулся за своим мечом, но я держал крепко, а моя правая рука уже лежала на рукояти молота.
"...И наконец, настоящий паладин не имеет права дважды попасть под действие проклятия, особенно если оно наложено его собственным магистром." - закончил я.
Страх и осознание правды промелькнули в серых глазах несостоявшегося паладина, но мой молот уже опустился на его седовласую голову.
День спустя я преподнес своему магистру двуручник Олвега и прядь седых волос в качестве доказательства "праведности". После благословления от главы Ордена, я с поклоном вышел из величественного зала и первым делом вновь произнес молитву Очей Света перед зеркалом, опасаясь снова увидеть черный глаз, на сей раз уже над своей головой. Паладин не имеет права на ошибку. Я вспомнил, как много лет назад наставник зачитал мне определение праведности: "Праведность есть умение понимать и следовать идеалам Света и Ордена всегда и везде, любой ценой." Тогда я не придал этому значения, но сейчас я задумался над этими последними словами - "любой ценой". А что если однажды этой ценой станет моя жизнь - смогу ли я ее заплатить? Я еще раз взглянул в зеркало и молча ушел, усмехнувшись своему отражению напоследок. Даже со Светом в случае чего можно будет сторговаться.
БратствоБратство
Боги мудры. Это непреложный факт, и сотни жрецов могут часами вам это напоминать тысячами всевозможных способов. Даже я, хоть и ставлю Свет превыше богов, вынужден признать это. Есть тому в моих глазах одно главное доказательство: боги сотворили нас разными. Первичная унификация, о которой рассказывают некоторые абсурдные верования, просто немыслима для меня. Нет, невозможно ставить нас, кровавых эльфов, в один ряд с тщедушными карликами или темнокожими ночными эльфами! И дело тут вовсе не во внешности, дело в менталитете. Снова возвращаюсь я к вопросу, мучившему меня большую часть существования: в чем же главное отличие паладина Альянса от паладина Орды: человека от кровавого эльфа? Однажды я нашел ответ.
Дело было на границе Барренс и Ашенвальского Леса. Орден направил меня в местный военный лагерь из-за письма лейтенанта Харгарта, просившего подкрепления у всех военачальников Орды. Старый орк уже не мог самостоятельно сдерживать нападения эльфийских налетчиков, считавших недопустимой вырубку "их" леса. Проигнорировать просьбу в Ордене не могли, но и посылать целый отряд в такую глушь тоже не желали, потому был брошен жребий... "повезло" мне.
Прибыв на место, я не смог сдержать смешка - передо мной стояли еще четверо таких же несчастных представителей рас великой Орды. Первым делом я заметил огромного рогатого воителя тауренов Церикла, точившего двуручный боевой топор, - он лишь на секунду отвлекся от своего занятия, чтобы поприветствовать меня подозрительным взглядом. Рядом с быкоподобным воином слезал со своего ездового ящера тролль маг, известный по прозвищу Осколок из-за своего пристрастия к магии льда и недружелюбного нрава - по слухам только ящер и мог выносить его общество. Чуть поодаль с хрустом вправлял выпавшую челюсть уже знакомый мне мертвый пройдоха Мертэф - работая с ним не в первый раз, я рискнул предположить, что он сделал это намеренно, чтобы показать, насколько ему здесь плохо и сколь мало пользы от него можно ждать. Последним же моим сослуживцем поневоле стал седовласый орк варлок Барнаад, никуда не выходивший без надежной защиты своего духа пустоты - никто ни разу не видел, чтобы колдун отзывал этого демона. Из-за того, что никто из нас не являлся добровольцем, настроение у вновь прибывших было далеко не самое лучшее, и это ни в коей мере не способствовало возникновению между нами какой-либо симпатии.
После того, как лейтенант Харгарт выслушал по очереди вежливые извинения каждого новобранца за то, что никто больше к сожалению не смог прийти, орк решил сформировать из нас пятерых один оборонительный отряд и послать патрулировать лес. Церикл тут же провозгласил себя лидером, для убедительности ударив себя кулаком в грудь, но никто и так не собирался возражать. Перед тем, как мы покинули лагерь, Осколок раздал всем по синему кольцу, которое по его словам давало защиту от магии льда и позволяло троллю использовать в бою свои заклинания в полную силу, не опасаясь ранить товарищей. Я не очень-то ему поверил, потому на всякий случай произнес молитву защиты от холода. Мы пошли на север.
Первый день мы шли в настороженной тишине - никто не решался заговорить, опасаясь спугнуть добычу. А добыча наша хорошо знала местность и, хоть и передвигалась на двух ногах, умела скрываться в листве не хуже лесных зверей. До самой ночи мы не встретили ни единого живого существа, так что в первый же день нам пришлось съесть часть личных запасов. Ночную вахту вызвался нести Мертэф. Я вежливо поинтересовался у него, не мог бы вор дежурить каждую ночь, но забытый рассмеялся и ответил, что даже мертвые нуждаются в отдыхе, чтобы не рассыпаться по косточкам.
Второй день проходил не менее безрадостно и заставил меня с ностальгией вспомнить тишину дня предыдущего. Осколок то и дело предлагал вернуться в лагерь, а затем и вовсе по домам. Церикл же упрямо заявлял, что мы не уйдем отсюда, пока не очистим лес от всяких древолюбов. Словно одного их вечного спора было мало, Мертэф без конца распевал шутливые песни вроде "Был бы я эльфийской девой" и "У живого Гарри оторвали ногу". Барнаад о чем-то постоянно шептался со своим молчаливым демоном. А я лишь молча молился, чтобы налетчики показались как можно скорее. Для экономии нам пришлось есть безвкусную иллюзорную пищу. Ночью остался дежурить Осколок.
На третий день во время рассветной молитвы, обновлявшей защитные чары, я застал тролля спящим. В свое оправдание он только проворчал, что его чары все равно смогли бы нас защитить. Церикл уже собирался проверить, сумеют ли эти чары противостоять его топору, но я сумел его успокоить... пока болтливый язык Мертэфа не брякнул, что можно было бы оставить в качестве охраны духа пустоты - все равно Барнаад никогда его не отзывает. Это дало негодованию таурена новый вектор, и он не постеснялся высказать все, что думает по поводу умственных способностей старого варлока. Я уже приготовился читать молитву за упокой несдержанного воина, но орк, несмотря на явные признаки безумия, оказался весьма терпелив: он прервал тираду Церикла проклятием связанного языка и спокойно пояснил, что пока варлок спит или находится в бессознательном состоянии, его демон может только защищать хозяина, но не его спутников. Подавленные и озлобленные, мы пошли дальше.
При переходе небольшой речки нам повезло наткнуться на группу наг, приплывших с Зорамова Побережья. То были совсем не те ослабевшие от жизни в болоте существа, что встретились мне в храме Хаккара, - наги со дна Великого Моря были куда сильнее и хитрее. Тела этих существ были покрыты зеленоватой чешуей, а вместо ног у них были змеиные хвосты, но отсутствие нижних конечностей они компенсировали второй парой рук. Пара трехметровых самцов-охранников с мордами хищных рептилий и трезубцами в лапах сопровождала глубинную чародейку, вооруженную посохом, по дну реки. Увидев нас, представители морского народа злобно зашипели и бросились в атаку. Скорость, с которой эти массивные рептилии могли появляться из-под воды, была поистине поразительна. Впрочем на берег выползли только телохранители, в то время как колдунья предпочла использовать свои чары прямо со дна. Я крикнул Цериклу, чтоб он прикрывал чародеев, но в таурене уже вскипела ярость берсерка и он бросился навстречу противнику, задержав таким образом одного из воинов-наг. Второй же, бегло оглядев нас своими змеиными глазами, определил колдунов и попытался расправиться с Барнаадом, метнув в варлока свой трезубец, но дух пустоты принял атаку на себя, и оружие осталось торчать в чернильной материи, заменявшей демону кожу. Я решил воспользоваться преимуществом и обрушил свой молот на безоружного змея, но тот ловко заблокировал атаку обеими нижними руками, попытавшись одновременно поразить меня когтями верхних. Я успел поднять щит и услышал только скрип когтей по металлу. Но тут случилось неожиданное - нага извернулся и ударил меня по ногам хвостом. Я устоял, хотя явственно услышал хруст в левой лодыжке. Я снова и снова безрезультатно бил молотом по противнику, прикрываясь щитом и понимая, что второй выпад хвоста может стать для меня фатальным. С удивлением я отметил, что его не последовало - оказалось хвост воина пытался сбросить карабкавшегося по спинным наростам рептилии Мертэфа. И в один момент нижние лапы противника безвольно повисли по сторонам, и очередной мой удар не встретил сопротивления, поразив рептилию прямо в незащищенное брюхо. Верхние конечности рефлекторно схватились за рану, и второй свой удар я обрушил уже на уродливую змееподобную голову. Когда огромное тело упало на землю, я увидел, как Забытый хладнокровно выдергивает из нижних плеч наги свои кинжалы. Церикл все это время вел яростную схватку со вторым воином - у противника было четыре руки и трезубец, но он едва мог стоять под натиском берсерка. Затем наге на помощь неожиданно пришла сама река - четыре змеи, созданные из воды бросились на могучего таурена. Но варлок пришел на помощь товарищу, сбив трех змей теневыми молниями, и остановив четвертую своим демоном. Заклинание морской ведьмы было потрачено впустую. Нага-воин понял, что помощи ждать не придется, и в отчаянии предпринял рискованную атаку: пригнувшись под топором противника к самой земле, он атаковал хвостом сверху на манер скорпиона. Костяной нарост на конце хвоста ударил Церикла прямо промеж рогов, оглушив таурена, но на защиту берсерка встал дух пустоты с трезубцем второй наги в руках. Демон не мог сравниться в сражении ни с рептилией, ни с тауреном, но от него требовалось всего лишь продержаться достаточное время, чтобы Барнаад смог завершить заклинание. И с этой задачей он справился - по мысленной команде своего хозяина дух пустоты на мгновение утратил материальность - в ту же секунду из пальца орка вырвалась полоса пламени и настигла ошеломленную рептилию, превратив нагу в пылающий факел. В ужасе чешуйчатый воин попытался вернуться в реку, но тут закончил колдовать Осколок, читавший сложнейшее заклинание с самого начала сражения, - вся река по его велению покрылась толстым слоем льда, отрезав путь к спасению наге-воину и мгновенно прикончив глубинную чародейку.
Пока я читал исцеляющие молитвы над своей ногой, Мертэф приводил в чувство Церикла, Осколок творил нам очередную порцию колдовской пищи, а Барнаад повел своего демона к трупам, чтобы, как он выразился, "покормить его". Я не стал уточнять, что он имел в виду. Затем мы поели и выдвинулись дальше - сражение в каком-то смысле принесло нам покой - целых три часа я мог наслаждаться абсолютной тишиной, пока Мертэф снова не затянул "У дракона чешуя цвета перламутра". Только тогда я понял, почему на всем Азероте нет ни одного барда забытых. Этой ночью дежурил Барнаад.
Четвертый день начался как обычно - на рассвете все встали, и мы снова отправились в путь, но отчего-то мне казалось, что что-то не так. И тут я понял. Впервые за время нашей экспедиции я проснулся под пение птиц - всю дорогу от военного лагеря лесорубов нас сопровождала гнетущая тишина. Это означало, что здесь лесные существа чувствуют себя в безопасности. Это означало, что кто-то их защищает. Это означало, что наша добыча близко. Делиться своими наблюдениями с товарищами я не стал: Церикл тут же бросится сквозь заросли вперед, чтобы первым найти наших врагов, а Осколок провозгласит, что, если мы не найдем эльфов за этот день, он возвращается в Перекресток. Это было ни к чему. Впрочем случилось нечто, чего я не мог предвидеть - старый Барнаад вдруг залился нечеловеческим смехом, озадачив нас всех - вот уж не думал, что в его годы можно так смеяться. Через минуту варлок снова стал серьезным, сухо извинился и объяснил, что всему виной его обостренное восприятие демонического присутствия. Очевидно мы уже приблизились к границе Ашенвальского Леса, и дьявольское присутствие проклятых руин древней Ажары дает о себе знать. Стало ясно, что для нашей экспедиции этот день - последний шанс: на рассвете следующего дня мы отправимся в обратный путь. Осколок и Барнаад радовались этому факту, ибо путешествие с самого начало было для колдунов бесперспективным, Церикл негодовал из-за неутоленной жажды битвы, Мертэф - из-за упущенной добычи, а мне было абсолютно все равно. Наступила ночь, последняя вахта выпала мне.
Видимо у Света были какие-то определенные планы на счет моей души, потому что регулярность, с которой он пытался заполучить ее была просто невероятна - именно в ту ночь, когда мне выпало дежурить, на нашу группу напали. Их было пятеро: трое ночных эльфов, человеческая волшебница, обвешанная магическими талисманами, и карлик-варлок с суккубом. Один из эльфов был лучником, другой использовал в качестве оружия копье, а третья была друидкой, одетой лишь в листья, с деревянным посохом в руке. Они застали меня врасплох, когда я отошел попить воды из ручья неподалеку: корни вдруг обвили мне ноги, и я к своему ужасу понял, что не могу произнести не звука. Скованного чарами друидки разбойники повели меня в свой лагерь, где я обнаружил еще двоих противников - священницу дренейку с небесно-голубой кожей и позолоченным посохом, увенчанным символом Света, и дворфа воина с огромным топором, не уступавшим размерами секире Церикла. Только тогда я осознал иронию происходящего - как лейтенант Харгарт обратился за помощью к военным лидерам Орды, так и предводитель эльфийского сопротивления собрал под своим началом "избранников" Альянса.
Разбойники явно не знали, что теперь со мной делать, и начали спорить между собой на своем наречии. Я же не знал, как теперь быть - молот был у меня в руке, но я не мог не только шевельнуть ей, но и произнести молитву, и дело было не только в проклятии паралича - эльфийский лучник постоянно держал меня на прицеле. Из-за безвыходности ситуации мной овладело безразличие - я прожил неплохую жизнь, служа Свету, и если пора заканчивать, я готов - помощи все равно ждать неоткуда. Но внезапно в самом центре лагеря появился ухмыляющийся Осколок, своим появлением обратив добрых десять метров земли в лед и приморозив ноги противников. Лучник от неожиданности не сразу пришел в себя, а когда натянул тетиву, было уже поздно - горло ему перерезал незаметный Забытый. Чародейка оказалась волшебницей школы огня и быстро растопила лед, но к этому момент на поляну уже пробрались остальные мои товарищи. На пути Церикла сразу встал дворф, в глазах которого плясал тот же огонь берсерка, что и у таурена. Топоры были подняты, глаза их владельцев встретились. Вот грозный воин Орды занес свою секиру, подготовился к прыжку... и отскочил в сторону, пропустив вперед духа пустоты, чтобы одним ударом разрубить пополам эльфийского копейщика, попытавшегося расправиться со мной в суматохе. Топор дворфа прошел сквозь черную материю демона, как нож сквозь масло, но в это время варлок дочитал свое заклинание, и в том самом месте, где в брюхе демона сейчас зияла дыра, проступила красная полоса и на броне дворфа. Передача боли действовала безотказно. Осколок же с самого момента своего появления читал свое заклинание, которое, как я вскоре выяснил, снимало с меня чары паралича. И закончил он его как раз вовремя, потому что огненная чародейка явно стремилась поскорее расправиться с конкурентом, пустив дюжину огненных стрел в тролля. Я освободился как раз вовремя, чтобы прокричать молитву огненной защиты и заслонить товарища щитом. Друидка хотела повторить на мне свой недавний трюк с корнями, но кинжал Мертэфа вонзился ей в плечо, не позволив закончить заклинание. Дочь леса слилась с тенями, исчезнув из поля зрения, и попыталась улизнуть из лагеря, но мертвого вора было не провести - через минуту он оказался у нее на пути, поигрывая оставшимся кинжалом. .Поняв, что нормально продолжать бой она уже не сможет, эльфийка попыталась сыграть на жадности Мертэфа, предложив ему мешочек самоцветов за свою жизнь. Забытый сделал вид, что задумался над предложением, почесывая подбородок, а затем со смешком метнул свою нижнюю челюсть в лицо девушке. Через минуту вор вправлял челюсть на место, а с его пояса свисали два кинжала и зеленый мешочек. Церикл в это время пытался напасть на вражеского варлока, но впечатался лбом в стену света, сотворенную жрицей. Сам карлик же в это время творил на Барнаада проклятие хватки боли, вызывавшего мгновенную агонию у жертвы, однако он не учел, что орк был мастером демонологии. Из-за полного слияния душ варлока и его демона, проклятие принял на себя дух пустоты, не чувствовавший боль по своей природе. Но хотя демон и не мог чувствовать боль, он явственно почувствовал что на него пытались наложить проклятие, хуже того, он почувствовал, кто именно. Увидев, что огромный черный элементаль надвигается на него, бледнокожий карлик запаниковал и обратился к коллеге варлоку на гортанном языке демонов. Тогда Барнаад рассмеялся, и я впервые услышал, как старый орк говорит на демоническом наречии. Я не понял, что именно он сказал, но одно то, как он это произнес, вызвало у меня мурашки, а карлик и вовсе потерял дар речи и тупо глядел, как дух пустоты заносит над ним свой гигантский черный кулак. Осколок в это время состязался в боевой магии с человеческой волшебницей - лед сошелся в схватке с пламенем. Мелодичные заклинания девушки сливались с гортанными чарами тролля в единой магической песне, но вот запас магии обоих колдунов был на исходе, и чародейка резко оборвала нить заклинаний, создав перед собой стену огня. Отдышавшись с минуту, она знаками дала троллю понять, что готова заключить сделку - ее книга заклинаний и зачарованные талисманы, в обмен на выход мага из боя. Тогда она еще не знала, что все ее товарищи обречены. Осколок хмуро кивнул, и чародейка настороженно протянула свою книгу через расступившееся волшебное пламя, но из протянутой синей ладони тролля неожиданно появилось ледяное лезвие, прошедшее и сквозь книгу, и сквозь грудь наивной волшебницы. Я же все это время сражался с дренейкой. Она, как и я, следовала путем Света, потому могла с легкостью отражать мои атаки, но и сама навредить мне была неспособна. Когда жрица поняла, что долго ее Щит Света не продержится против моего молота, она упала на колени и произнесла молитву Милосердия Света. И Свет даровал ей свое милосердие... через мой освященный молот. Никакой пощады свыше слабым духом не будет.
Все это произошло почти в одно мгновение: друидка, протягивающая вору зеленый мешочек; волшебница, сквозь пламя предлагающая троллю свою драгоценную книгу заклинаний; карлик, просящий у орка помощи на тайном наречии; жрица, стоящая предо мной на коленях... И никто из нас ни секунды не колебался в своем решении, как ранее не отступил перед соблазном боя с дворфом Церикл. Потому что все мы - дети Орды, но более того потому что мы братья. За эти четыре дня мы делили еду и сон, проливали кровь вместе, как свою, так и чужую - мы стали настоящими Братьями Орды. Нет мы по-прежнему сохранили свои различия, ненавидим друг друга, но в бою мы действуем как единое целое, в бою мы можем довериться друг другу. Этот поход позволил мне понять, что значит Братство Орды.
Все мы разные, но верим в одно - честь и богатства пред Братством ничто!
ЗнаниеЗнание
Знание - сила. Наилучшее тому доказательство - власть чародеев, обращающих свои познания в могущество в буквальном смысле. Но знание так же бывает опасно для своего носителя, ведь сотни наемных убийств происходят именно из-за того, что кто-то узнал нечто лишнее. Впрочем, я полагаю, в остальном мире индустрия наемных убийств не столь развита как у жителей нашего народа. В Сильвермуне кое-кто может убить и за косой взгляд - сама раса кровавых эльфов появилась на свет из-за предательства - паранойя у нас в крови. Однако я отошел от темы... Знания в чем-то похожи на обоюдоострый клинок, но у клинка этого порой нет рукояти. Однажды я узнал, что кое-что лучше оставить в тени...
Я шел по Призрачному Лесу в сторону столицы уставший после охоты на нечисть. Когда я почувствовал, что магическая сила восстановилась в достаточной степени, я произнес короткое заклинание и призвал магического скакуна. Эти мистические создания были дарованы Светом свыше самым талантливым паладинам. Внешне они напоминали обычных боевых коней, закованных в золотую броню с красноватым оттенком, но глаза их не могли принадлежать земным животным. Эти скакуны никогда не издавали ни звука, ничего не ели и не пили, не знали усталости и страха, а также могли домчать куда угодно в рекордные сроки, выбивая белое пламя из-под копыт. Было только одно ограничение - взамен они пили магическую силу хозяина. Магистр предупреждал меня, что ни в коем случае не следует призывать такого скакуна без должного запаса магии: "В лучшем случае он не появится..." - сказал он. Что может произойти в худшем случае я решил не выяснять - Свету, как и всем высшим сущностям, жестокости было не занимать.
Я оказался в Сильвермуне уже через час, но на местном аукционе было не протолкнуться, посему я направился прямиком к порталу в Андерсити. У забытых, как это ни парадоксально звучит под землей, можно было вздохнуть свободнее. Возле аукциона я обнаружил мрачного Сзтифена и понадеялся, что его настроение вызвано не спросом на зачарованные драгоценности. Оказалось тут проблема посерьезнее. Черный Совет - самые могущественные варлоки Орды, лидеры его ордена, приказали забытому пройти Испытание Нечестивого Зова. Это сложнейшая техника призыва, доступная лишь по-настоящему одаренным демонологам, кому попало ее не исполнить. Хуже того, техника эта должна быть применена в строго определенном месте, которое укажет пророк ордена, и похоже, что у пророка со Сзтифеном были какие-то личные счеты, потому как место он назвал весьма специфическое. В глубине лесов Фераласа расположены руины древнего эльфийского города, истинное название которого затерялось в веках, сейчас его называют Дайр Мол. Известно о нем немного, кроме того, что давным-давно там располагалась крупнейшая в мире магическая библиотека с лучшей защитой, которая очевидно функционирует до сих пор.
И разумеется Сзтифен стремился затащить меня с собой в могилу. Я не собирался идти с ним в эти проклятые развалины, но Свет сохрани, варлоки умеют убеждать... и их суккубы тоже... Также с забытым согласилась пойти его подельница - жрица Летиция, а я сумел заманить в этот поход своего товарища - охотника за сокровищами Сикариаса. Помимо них Сзтифен нанял худощавого таурена шамана по имени Лагестан - мне это действие показалось пустой тратой денег, так как я не видел совершенно никакой пользы в тотемистах, но убытки конкурента несут мне лишь прибыль.
И мы отправились в Фералас - на другой конец мира. Один только перелет до этого места занял у нас несколько дней, и нам пришлось сменить не одну виверну на пути. Лишь полет через Горы Тысячи Игл порадовал меня, ибо поистине прекрасны эти бесчисленные каменные массивы, возвышающиеся меж стен векового каньона, что выглядит столь необычно, словно послужил результатом какого-то древнего заклинания немыслимых масштабов. Сразу за горами и начинался Фераласский Лес, где мы приземлились в небольшом поселении Орды. Там я узнал, что нормально этот перелет перенесли только я и забытые: в то время как Сикариас вынужден был постоянно следить, чтобы летучий змий не поцарапал его ядовитым жалом, обвиваясь вокруг хозяина кольцами, чтобы не упасть с виверны; Лагестан же совершенно не мог говорить по прибытии - он сорвал голос, "беседуя с ветрами"! Шаман, не способный прочесть заклинание, явно стоил потраченных денег.
Мы провели в этом селении один день, но по счастливому стечению обстоятельств нам не пришлось оплачивать проживание - оказалось наш шаман все же на что-то годен: он поставил по периметру деревни свои "тотемы ужаса", и гноллы, намеревавшиеся совершить набег, в страхе бежали обратно в лес. Жаль, что с обитателями Дайр Мола справиться не так просто. Вечером у костра Летиция рассказала нам, с чем нам предстоит иметь дело в проклятых руинах. Поразительно сколько информации смогла собрать священница о столь таинственном месте и его истории!
То, что первоначально эти руины являлись процветающих городом магов моих далеких предков, факт известный, но я и понятия не имел, что маги эти специализировались на демонологии и призыве тварей с других уровней бытия. Это объясняло выбор места коллегами Сзтифена, а также давало мне возможность должным образом подготовиться к походу. Но Забытая еще не закончила свой рассказ: после того, как город пал, долгое время никто не решался обосноваться там из-за угрозы проклятия. Но несколько столетий назад нашлось племя огров, решившее, что сможет совладать с магической защитой. Однако излишняя самоуверенность погубила глупцов - теперь они не могут покинуть пределы Дайр Мола и вынуждены поколениями охранять чужие сокровища, не в силах прикоснуться к ним. На мой резонный вопрос о том, что помешает нам разделить судьбу твердолобых гигантов, Летиция ответила, что мы не попрем напролом подобно ограм, а попадем внутрь через тайный ход в фонтане, расположенном снаружи. Мне по-прежнему не нравилась сама затея проникновения в эти руины, но я промолчал.
На рассвете мы двинулись в путь.
Гноллы, что удивительно для этих мест, нас не беспокоили, но Сикариас то и дело бросал взгляд на ветви, нависавшие над нами. Позже он объяснил мне, что весь путь нас преследовали лесные змии - дальние родственники его питомца, державшиеся на расстоянии только из-за того, что чуяли присутствие сородича. К полудню мы добрались до Дайр Мола. Снаружи руины выглядели величественно - даже будучи разрушенным тысячелетия назад, этот город-крепость сохранил в себе дух нашей нации - несгибаемый и возвышенный. Через дыры в сохранившейся внешней стене можно было видеть лагерь огров - несчастные создания с серой и фиолетовой кожей бродили меж развалин, обреченно глядя по сторонам. Но мы не стали к ним приближаться, направившись вместо этого дальше вдоль стены - к давно заброшенному фонтану. В центре его был пьедестал, на котором находилась пара каменных изваяний, изображавших пару сатиров, держащих перевернутую амфору. Удивительно, как эти статуи сохранились за века... Неожиданно Летиция достала какой-то потрепанный свиток и начала читать заклинание. Каменные сатиры, медленно опустив амфору, сошли с пьедестала и начали тянуть за его края с разных сторон. Прямоугольное возвышение в центре послушно разошлось, явив нам ведущую вниз лестницу. Не успел я оправиться от неожиданности происходящего, как священница совершила еще более шокирующий поступок: она положила свиток в лапу правому сатиру и благодарно ему кивнула. Это объясняло, откуда она столько знает об этих руинах, но давало повод задуматься о ее истинной мотивации. Сзтифен подозрительно покосился на свою мертвую знакомую, но она только пожала плечами, как бы говоря "не ты один общался с демонами". Мы безмолвно двинулись дальше.
Лестница вывела нас к длинному тоннелю, ведущему в недра города, к самому его центру, к библиотеке. Поначалу тоннель был освещен магическими факелами, но со временем они исчезли и мы ступили во тьму. Сзтифен призвал беса, чтобы он бежал впереди и освещал нам путь своим демоническим пламенем. Маленькое черное создание хохотало без умолку, но свое дело знало - бес на бегу жонглировал огненными шарами. Затем, когда мы прошли уже достаточное большое расстояние, бес вдруг вместо того, чтобы в очередной раз поймать огненный шар, кинул его вперед. Сзтифен пришел в ярость, думая, что нахальный демон издевается над ним, но я произнес короткую молитву Свету, и все стало ясно. Смех беса привлек призраков, в которых и были брошены его "пламенные приветствия". Огонь однако не мог повредить нематериальным созданиям, поэтому демону предстояло вскоре вернуться на свой родной уровень бытия. Я же выступил вперед с сияющим мягким светом молотом, приготовившись дать отпор духам предков, но это не потребовалось - Летиция вновь взяла дело в свои руки, и вызванная ею волна белого пламени прокатилась по тоннелю, рассеивая призраков и ослепляя меня. Когда я снова смог видеть, священница стояла рядом, видимо ожидая благодарности. Что ж ждать ей придется долго, но забытым ведь к ожиданию не привыкать. Пройдя еще немного, мы увидели спиральную лестницу, ведущую наверх.
Это была библиотека. Сотни стеллажей с бесчисленным множеством книг и свитков, сферы, наполненные образами, магическое пламя вместо факелов на стенах, статуи магов древности и... демоны - десятки самых разных демонов. Это здорово портило общую картину. Все они тут же бросились атаковать нарушителей, которыми, как ни странно, посчитали нас. Впереди прочих бежали трое Стражей - огромных человекоподобных воителей с синей кожей, мускулатурой орочьих гладиаторов и рогатыми мордами, скрытыми шлемами. Двое держали в когтистых лапах двуручные мечи, а третий - пылающее копье. Сразу за Стражами бежали бесы, около дюжины мелких пакостников пытались прыжками нагнать своих старших товарищей, но не могли поспеть за исполинскими шагами истинных воинов Пылающего Легиона. Замыкали атаку неторопливые духи пустоты самых разных размеров - они всего лишь должны были проследить, что никто не уйдет живым; сражаться будут другие. Когда Стражи и бесы приблизились на достаточное расстояние, я резко обрушил свой молот на мозаичный пол библиотеки, вызывая священное пламя из-под земли. Несколько бесов сгорели мгновенно, прочие трусливо разбежались по углам, решив, что лучше забрасывать таких врагов огнем с безопасного расстояния. За их истребление тут же взялся Сикариас со своим летучим змием. Стрелы летели без перерыва, не давая жертвам остановиться ни на секунду. Самых прытких нагонял верный питомец охотника. Но у меня были дела поважнее, чем созерцание агонии низших демонов - стражам священное пламя было нипочем - их ноги были закованы в пропитанную кровью сталь. Я уже прикидывал, как лучше держать оборону против трех противников, когда Сзтифен вдруг швырнул в левого мечника камень души, одновременно прокричав что-то не слишком похожее на заклинание. Скорее это напоминало приказ. Стоило камню коснуться демона, его синяя кожа впитала нечестивый предмет, и Страж накинулся на своего ближайшего собрата. Мне оставалось только принять на свой щит атаку копейщика. Не зря я прочел молитву защиты от пламени перед походом, иначе жарко бы мне пришлось - при соприкосновении с металлом моего щита, копье взорвалось миниатюрным огненным шаром. Страж тут же отступил и попытался провести атаку из серии коротких выпадов, но я отскочил в сторону и обрушил на него свой удар справа. К моему удивлению даже освященный молот не сумел пробить кроваво-красный наплечник Стража. Я обошел еще один выпад его копья и атаковал снова, на сей раз подкрепив удар молитвой возмездия. От силы удара демона протащило по земле метра три, но видимого урона он все же не получил. На помощь мне пришла Летиция, наложив свое благословление верной руки. Я тут же почувствовал невероятную силу и легкость. Одним прыжком, не обращая внимания на вес брони, я подскочил к разъяренному демону и, оттолкнувшись от его же собственного копья, подскочил прямо к уродливому шлему, чтобы одним ударом расколоть и его, и рогатую голову под ним. После этого чары священницы покинули меня, и , не успело обезглавленное тело Стража упасть на пол, как я опустился на колени обессиленный после столь безрассудной атаки. Но я мог видеть, что делают остальные.
Лагестан, все это время расставлявший на полу свои тотемы ветров, теперь пел возле них какие-то заклинания. Я всегда говорил, что шаманы бесполезны. Летиция после поражения первого Стража взяла с полки пустой свиток, прочитала над ним неизвестную мне молитву и бросила захваченному Сзтифеном демону. Свиток обмотался вокруг шеи Стража и, как и мне ранее, придал ему сил, что позволило демону справиться с бывшим товарищем. После этого варлок отпустил своего пленника, который тут же бросился на недавнего "хозяина", но забытая быстро крикнула пару слов, и свиток начал душить демона. Это не остановило обезумевшего от ярости Стража, но добраться до варлока ему помешал летучий змий Сикариаса, обмотавшийся вокруг его ноги. Демон неуклюже падал, теряя сознание от удушья, когда его пронзило лезвие тьмы, вызванное Сзтифеном. Но на этом битва не заканчивалась, потому что как раз сейчас духи пустоты добрались до своих предшественников и готовились добить нас. У Летиции не осталось сил на заклинания, Сзтифен мог бы расправиться с парой максимум, а обычное оружие не могло навредить этим демонам. Вот тогда-то и проявил себя наш шаман - он как раз допел свой призыв к духам ветров, и из каждого тотема вырвалось по сфере бушующего урагана, которые стремительно полетели в духов пустоты. Эти тайфуны в миниатюре буквально рассеивали саму теневую материю, заменявшую кожу этим демонам. Они могли не чувствовать боли, но настал момент, когда им стало просто нечем чувствовать - ничтожные чернильные пятна на стенах уже не могли причинить нам вреда, а на регенерацию им требовалось время. Сикариасу как раз оставалось добить последнего беса - тролль уже натянул тетиву, но Сзтифен остановил его. Варлок резко заговорил с демоном на нечестивом наречии, и бесенок послушно подбежал к забытому. Вид у этого существа был предельно странный - демон, привыкший все свое существование смеяться, сейчас должен был расплакаться от страха, но по природе своей не мог. Из-за этого беса будто бы разрывало изнутри и хихикал он столь истерично, что у меня мурашки поползли под доспехами. Варлок аккуратно начертил на полу пентаграмму кровью одного из Стражей и втолкнул туда несчастного беса, быстро начертив после этого еще 5 рун по краям внешнего круга пентаграммы. Теперь, как объяснил забытый, демон не мог выбраться за пределы этого круга и соответственно не мог нам навредить. А всем нам требовалось восстановить силы.
После продолжительного отдыха я поинтересовался у Сзтифена, почему он не начинает свой ритуал; на что варлок мне раздраженно ответил, что это не то место, хоть оно и где-то неподалеку. По его мнению бес должен знать, где именно. И бес знал, он даже отвел нас к потайному ходу за одним из стеллажей, после чего был насильственным методом отправлен на свой родной уровень бытия. Летучий змий настороженно зашипел и отказался лететь за своим хозяином вниз, но нас это не остановило. Ход вел в обширное помещение, расположенное на сотню метров под землей. Небольшая деревня вполне могла уместиться под сводами этого зала. Тут нам и открылась причина проклятия Дайр Мола...
Больше половины пола, начиная от центра зала, покрывали рунические символы, образовывавшие вместо переплетения тысяч разнообразных пентаграмм, являвшихся вместе одним гигантским кругом призыва. По периметру этого круга лежали десятки давно истлевших тел эльфийских магов в некогда роскошных мантиях. Их было ровно 69, как учтиво подсказала Летиция, даже не считая останки. А помимо тел там были следы... Свет сохрани, размер этих следов внушал истинный трепет. Каждый след был больше взрослого кодо со следами от когтей, уходящими в землю еще на метр. Часть зала лежала в руинах, часть почернела от неземного пламени. Я понятия не имел, что вызвали эти выдающиеся варлоки древности, но это что-то сумело своим присутствием погубить целый город. Сикариас и Лагестан также были шокированы этим зрелищем, как и я. Лишь забытые хладнокровно осматривали круг призыва, выискивая изъяны в расположении рун. Сзтифен удовлетворенно кивнул самому себе, с восхищением добавив:
"А им все-таки это удалось... Они перенесли сюда легендарную гончую Пылающего Легиона - трехглавого пса самого Кил'Джедена!"
"Ага, и они за это заплатили. Видимо хозяину не понравилось, что у него отобрали любимого песика!" - ехидно добавила Летиция.
Варлок лишь отмахнулся, добавив, что сам он так далеко заходить не собирается. Он провел нас в самый центр зала, к первичной пентаграмме. После этого забытый аккуратно поставил перед собой три предмета, необходимых для ритуала Нечестивого Зова: Колокол тысячи криков, Свечу черного пламени и Каменный круг вечной боли. После этого он достал свиток, запечатанный символом Черного Совета и начал читать заклинание. Внезапно сотни мелких пентаграмм начали сиять пурпурным пламенем, и бесы бесконечным потоком начали стекаться к Сзтифену, игнорируя нас. Это было мне на руку, потому что я сумел четырежды обрушить свой молот на землю, вызывая потоки белого огня, прежде чем бесы прекратили свое наступление. Это ознаменовало собой конец первой части заклинания - колокол начал звенеть. Зов брошен.
В то же мгновенье вновь засияли пентаграммы, выпуская из адских недр множество духов пустоты, также стремившихся помешать ритуалу. Лагестан поспешил расставить вокруг варлока свои тотемы и начал протяжно петь свое заклинание. Стена яростного ветра встала между нами и демонами, рассеивая тех, кто рискнул приблизиться. Сикариас уже догадался, что будет дальше, поэтому начал судорожно растягивать между обломками колоннады свои лески-ловушки, надеясь, что это хоть немного поможет. Вторая атака закончилась, как только свеча вспыхнула теневым огнем. Путь проложен.
Тут началось самое сложное - прибыли Стражи. Летиция попыталась остановить их Стеной Света, а Лагестан обратил стену ветра в единый атакующий смерч. Но некоторые демоны прорывались и через ловушки тролля, и через ветра таурена, и через преграду забытой. Тогда приходилось действовать мне. Я заключил Сзтифена в Сферу Света, где ему не могли навредить атаки демонов. Но поддержание сферы требовало сил, которые были уже на исходе. Сикариас старался хоть немного помочь мне, стреляя парализующими стрелами, но Стражам было плевать на земные яды. Только Летиция и Лагестан могли сдержать часть демонов. Сфера уже начала тускло мерцать, когда наконец начал вращаться круг. Демоны яростно взвыли, но вынуждены были исчезнуть. Это был конец ритуала: Круг замкнулся.
Три нечестивых предмета начали вращаться в воздухе, постепенно теряя свои очертания и превращаясь в черное кольцо - портал, из которого в глаза Сзтифену уже смотрел тот, кого он призвал. Время замерло - сражение в зале было позади, но началось сражение воли варлока и воли таинственного демона. Если Сзтифен сумеет одержать верх - награда будет велика, но если проиграет - он сам вынужден будет проследовать в черный портал. И вот на мертвом лице забытого появилась уже знакомая мне злобная усмешка - он победил. Из портала с пламенем и ревом появился демон. Это был демонический скакун - с шкурой цвета самой темной ночи, горящими копытами, ярким пламенем вместо гривы и... странно знакомыми глазами. Сзтифен был в восторге - теперь дьявольский конь был подвластен ему и мог мчать его куда-угодно, безжалостно разрывая материю пространства своими копытами, а я смотрел в эти глаза в ужасе, потому что понимание обрушилось на меня словно волна. Именно эти глаза каждый раз смотрели на меня из-под позолоченной алой брони, когда я призывал волшебного скакуна, именно эти глаза я столько раз видел у коня, дарованного мне Светом. Я не помню, как я шагнул в портал, ведущий в Андерсити, не помню как сухо поблагодарил варлока за плату и поздравил его с успехом. Я должно быть много времени провел, сидя на ступенях у фонтана главной площади города мертвых - в Сильвермуне была уже ночь.
Тысячи вопросов появились у меня в голове в одночасье. Но я понимал, что задавать их нельзя - некоторые знания способны повергнуть в пучину безумия даже самое стойкое сознание, некоторые знания несут опасность самим своим существованием, некоторые знания лучше оставить в тени. А я просто призову своего верного коня, и как прежде поскачу встретить очередной рассвет.
Воспоминания Паладина Орды
ПраведностьПраведность
Паладины не могут лгать. Так говорят смертные, и, проклятие, они правы... но только на половину. Мы не имеем права открыто говорить неправду, вместо этого мы всю жизнь замалчиваем истину, недоговариваем что-либо и используем великое множество иных уловок для сокрытия наших тайн и замещения лжи ее аналогами.
Паладины всегда готовы оказать помощь ближнему. Это тоже говорят смертные, и быстрая смерть - тоже помощь в своем роде. Нужно быть полным идиотом, чтобы в критический момент доверить свою жизнь кровавому эльфу, неважно паладин он или убийца... Хотя, наверное, все мы убийцы.
Паладины живут, чтобы истреблять зло. И в этом смертные абсолютно правы, только вот не придумано еще единого определения такому понятию, как "зло", посему мы в праве истреблять тех, кого сами сочтем "злом". В конце концов определенное количество золота частенько помогало мне изменить свое мировоззрение относительно этого понятия.
Паладины являются эталоном праведности... А вот это уже отдельная история, которую я и хотел бы вам рассказать.
Однажды меня призвали в столицу - магистру моего Ордена зачем-то срочно понадобилось меня увидеть. Как оказалось, он узнал про некоторые из моих недавних сделок и усомнился в моей лояльности, посчитав меня скорее наемником нежели паладином. Чтобы вернуть его доверие, я должен был "продемонстрировать свою праведность". Клянусь Светом, я понятия не имел, что это должно значить! В качестве надзирателя ко мне был представлен один из старейших братьев-паладинов, Седой Олвег. На самом деле он конечно же не был седым - кровавые эльфы не могли поседеть - ни один представитель нашего народа просто не мог дожить до подобного возраста; поговаривают, что цвет его волос - результат проклятия. Я должен был во всем подчиняться этому Олвегу в течение месяца, к тому времени я уже должен буду доказать свою праведность. По идее это понятие обозначает следование учению Света и идеалам Ордена, так что я решил, что задание пустяковое, но это было не так.
Сперва Олвег решил проверить мое терпение - он повел меня пешим путем из Сильвермуна в Чумные Земли. Даже на магических скакунах путь туда занял бы пару дней, так же нам пришлось идти целую неделю, хотя можно было за несколько часов пересечь горы на спине виверны. Я промолчал.
За четыре дня пути Олвег не произнес ни слова, наверное он считал это проявлением дисциплины. Когда мы проходили Призрачные Леса, нам повстречался торговый караван забытых, на который напали горгульи. Я бы проехал мимо, но "старик" отчего-то решил помочь немертвым - вот она цена его дисциплины. Глупо, ведь он следовал Путем Света, который в отличие от моего Пути Защиты или Пути Возмездия специализировался на изгнании нечисти и исцелении ран. Однако собрат смог меня удивить - он использовал благословление неприкасаемости и скрыл себя и забытых за стеной света. Я же стоял слишком далеко и не попал под действие заклинания - пришлось разбираться со стаей каменных мародеров в одиночку. К счастью живой камень отлично крошился под ударами молота, а когти созданий не могли пробить мой щит. После того, как несколько горгулий обратились в безобидные кучки пыли, оставшиеся в живых твари сочли за лучшее улететь прочь. Благодарности я так и не дождался - все забытые раскланивались лишь перед Олвегом, ну да не больно-то и надо. Я подошел к новоявленному герою и кивнул в сторону дороги, он хмыкнул и пошел дальше. Тогда я заметил, что у моего седовласого спутника не было молота. Я и раньше слышал об этих вольнодумцах, что предпочитали использовать в бою копье, меч или даже топор, но молот был ритуальным оружием всех паладинов, и именно на таких миссиях как эта его подобало использовать. Молот, а не двуручный меч, что сейчас был закреплен за спиной Олвега. Но я промолчал.
Вот на девятый день лес кончился, и, пройдя сквозь давно разрушенные Северные Солнечные Врата, мы оказались в Чумных Землях. Эта местность насквозь прогнила от влияния Плети, что царствовала здесь по сей день. Упыри самостоятельно собирались в организованные отряды, призраки заселяли целые города, скелеты бесконечными рядами маршировали по холмам цвета засохшей крови, а некроманты строили себе роскошные башни среди ужасающих пейзажей. Именно здесь брал свое начало Шрам - глубочайший проклятый разлом, прошедший через все земли кровавых эльфов и разделивший Сильвермун на две части: город живых и город проклятых, навеки запечатанный защитными чарами. Сам Король Мертвых когда-то сотворил Шрам, чтобы ослабить нашу нацию, и как ни прискорбно, ему это удалось. Будь навеки проклят он и его ледяной трон!
Я же по-прежнему недоумевал, зачем Олвег привел меня в это нечестивое место, и осмелился задать этот вопрос вслух. Ответ меня потряс - Седой вознамерился на пару со мной взять приступом город вечного огня Стратхольм! В его глазах сиял такой нездоровый фанатизм, что меня сковали подозрения, и я решил их проверить, произнеся молитву Очей Света. Из глах моих хлынули потоки священного сияния, позволив мне на краткое мгновение узреть истину. Я рассмеялся - теперь я был абсолютно уверен, как мне доказать свою праведность. Медленно приблизившись к своему собрату я положил левую руку на его наплечник и произнес:
"Настоящий паладин знает цену материи времени и никогда не будет тратить его впустую, чтобы что-то доказать.
Настоящий паладин должен уметь извлечь выгоду из ситуации и наблюдать со стороны, сохраняя спокойствие и хладнокровие..
Настоящий паладин всегда должен носить при себе молот, даже если не намерен использовать его в бою..."
Тут Седой насторожился, попытался отстраниться и потянулся за своим мечом, но я держал крепко, а моя правая рука уже лежала на рукояти молота.
"...И наконец, настоящий паладин не имеет права дважды попасть под действие проклятия, особенно если оно наложено его собственным магистром." - закончил я.
Страх и осознание правды промелькнули в серых глазах несостоявшегося паладина, но мой молот уже опустился на его седовласую голову.
День спустя я преподнес своему магистру двуручник Олвега и прядь седых волос в качестве доказательства "праведности". После благословления от главы Ордена, я с поклоном вышел из величественного зала и первым делом вновь произнес молитву Очей Света перед зеркалом, опасаясь снова увидеть черный глаз, на сей раз уже над своей головой. Паладин не имеет права на ошибку. Я вспомнил, как много лет назад наставник зачитал мне определение праведности: "Праведность есть умение понимать и следовать идеалам Света и Ордена всегда и везде, любой ценой." Тогда я не придал этому значения, но сейчас я задумался над этими последними словами - "любой ценой". А что если однажды этой ценой станет моя жизнь - смогу ли я ее заплатить? Я еще раз взглянул в зеркало и молча ушел, усмехнувшись своему отражению напоследок. Даже со Светом в случае чего можно будет сторговаться.
БратствоБратство
Боги мудры. Это непреложный факт, и сотни жрецов могут часами вам это напоминать тысячами всевозможных способов. Даже я, хоть и ставлю Свет превыше богов, вынужден признать это. Есть тому в моих глазах одно главное доказательство: боги сотворили нас разными. Первичная унификация, о которой рассказывают некоторые абсурдные верования, просто немыслима для меня. Нет, невозможно ставить нас, кровавых эльфов, в один ряд с тщедушными карликами или темнокожими ночными эльфами! И дело тут вовсе не во внешности, дело в менталитете. Снова возвращаюсь я к вопросу, мучившему меня большую часть существования: в чем же главное отличие паладина Альянса от паладина Орды: человека от кровавого эльфа? Однажды я нашел ответ.
Дело было на границе Барренс и Ашенвальского Леса. Орден направил меня в местный военный лагерь из-за письма лейтенанта Харгарта, просившего подкрепления у всех военачальников Орды. Старый орк уже не мог самостоятельно сдерживать нападения эльфийских налетчиков, считавших недопустимой вырубку "их" леса. Проигнорировать просьбу в Ордене не могли, но и посылать целый отряд в такую глушь тоже не желали, потому был брошен жребий... "повезло" мне.
Прибыв на место, я не смог сдержать смешка - передо мной стояли еще четверо таких же несчастных представителей рас великой Орды. Первым делом я заметил огромного рогатого воителя тауренов Церикла, точившего двуручный боевой топор, - он лишь на секунду отвлекся от своего занятия, чтобы поприветствовать меня подозрительным взглядом. Рядом с быкоподобным воином слезал со своего ездового ящера тролль маг, известный по прозвищу Осколок из-за своего пристрастия к магии льда и недружелюбного нрава - по слухам только ящер и мог выносить его общество. Чуть поодаль с хрустом вправлял выпавшую челюсть уже знакомый мне мертвый пройдоха Мертэф - работая с ним не в первый раз, я рискнул предположить, что он сделал это намеренно, чтобы показать, насколько ему здесь плохо и сколь мало пользы от него можно ждать. Последним же моим сослуживцем поневоле стал седовласый орк варлок Барнаад, никуда не выходивший без надежной защиты своего духа пустоты - никто ни разу не видел, чтобы колдун отзывал этого демона. Из-за того, что никто из нас не являлся добровольцем, настроение у вновь прибывших было далеко не самое лучшее, и это ни в коей мере не способствовало возникновению между нами какой-либо симпатии.
После того, как лейтенант Харгарт выслушал по очереди вежливые извинения каждого новобранца за то, что никто больше к сожалению не смог прийти, орк решил сформировать из нас пятерых один оборонительный отряд и послать патрулировать лес. Церикл тут же провозгласил себя лидером, для убедительности ударив себя кулаком в грудь, но никто и так не собирался возражать. Перед тем, как мы покинули лагерь, Осколок раздал всем по синему кольцу, которое по его словам давало защиту от магии льда и позволяло троллю использовать в бою свои заклинания в полную силу, не опасаясь ранить товарищей. Я не очень-то ему поверил, потому на всякий случай произнес молитву защиты от холода. Мы пошли на север.
Первый день мы шли в настороженной тишине - никто не решался заговорить, опасаясь спугнуть добычу. А добыча наша хорошо знала местность и, хоть и передвигалась на двух ногах, умела скрываться в листве не хуже лесных зверей. До самой ночи мы не встретили ни единого живого существа, так что в первый же день нам пришлось съесть часть личных запасов. Ночную вахту вызвался нести Мертэф. Я вежливо поинтересовался у него, не мог бы вор дежурить каждую ночь, но забытый рассмеялся и ответил, что даже мертвые нуждаются в отдыхе, чтобы не рассыпаться по косточкам.
Второй день проходил не менее безрадостно и заставил меня с ностальгией вспомнить тишину дня предыдущего. Осколок то и дело предлагал вернуться в лагерь, а затем и вовсе по домам. Церикл же упрямо заявлял, что мы не уйдем отсюда, пока не очистим лес от всяких древолюбов. Словно одного их вечного спора было мало, Мертэф без конца распевал шутливые песни вроде "Был бы я эльфийской девой" и "У живого Гарри оторвали ногу". Барнаад о чем-то постоянно шептался со своим молчаливым демоном. А я лишь молча молился, чтобы налетчики показались как можно скорее. Для экономии нам пришлось есть безвкусную иллюзорную пищу. Ночью остался дежурить Осколок.
На третий день во время рассветной молитвы, обновлявшей защитные чары, я застал тролля спящим. В свое оправдание он только проворчал, что его чары все равно смогли бы нас защитить. Церикл уже собирался проверить, сумеют ли эти чары противостоять его топору, но я сумел его успокоить... пока болтливый язык Мертэфа не брякнул, что можно было бы оставить в качестве охраны духа пустоты - все равно Барнаад никогда его не отзывает. Это дало негодованию таурена новый вектор, и он не постеснялся высказать все, что думает по поводу умственных способностей старого варлока. Я уже приготовился читать молитву за упокой несдержанного воина, но орк, несмотря на явные признаки безумия, оказался весьма терпелив: он прервал тираду Церикла проклятием связанного языка и спокойно пояснил, что пока варлок спит или находится в бессознательном состоянии, его демон может только защищать хозяина, но не его спутников. Подавленные и озлобленные, мы пошли дальше.
При переходе небольшой речки нам повезло наткнуться на группу наг, приплывших с Зорамова Побережья. То были совсем не те ослабевшие от жизни в болоте существа, что встретились мне в храме Хаккара, - наги со дна Великого Моря были куда сильнее и хитрее. Тела этих существ были покрыты зеленоватой чешуей, а вместо ног у них были змеиные хвосты, но отсутствие нижних конечностей они компенсировали второй парой рук. Пара трехметровых самцов-охранников с мордами хищных рептилий и трезубцами в лапах сопровождала глубинную чародейку, вооруженную посохом, по дну реки. Увидев нас, представители морского народа злобно зашипели и бросились в атаку. Скорость, с которой эти массивные рептилии могли появляться из-под воды, была поистине поразительна. Впрочем на берег выползли только телохранители, в то время как колдунья предпочла использовать свои чары прямо со дна. Я крикнул Цериклу, чтоб он прикрывал чародеев, но в таурене уже вскипела ярость берсерка и он бросился навстречу противнику, задержав таким образом одного из воинов-наг. Второй же, бегло оглядев нас своими змеиными глазами, определил колдунов и попытался расправиться с Барнаадом, метнув в варлока свой трезубец, но дух пустоты принял атаку на себя, и оружие осталось торчать в чернильной материи, заменявшей демону кожу. Я решил воспользоваться преимуществом и обрушил свой молот на безоружного змея, но тот ловко заблокировал атаку обеими нижними руками, попытавшись одновременно поразить меня когтями верхних. Я успел поднять щит и услышал только скрип когтей по металлу. Но тут случилось неожиданное - нага извернулся и ударил меня по ногам хвостом. Я устоял, хотя явственно услышал хруст в левой лодыжке. Я снова и снова безрезультатно бил молотом по противнику, прикрываясь щитом и понимая, что второй выпад хвоста может стать для меня фатальным. С удивлением я отметил, что его не последовало - оказалось хвост воина пытался сбросить карабкавшегося по спинным наростам рептилии Мертэфа. И в один момент нижние лапы противника безвольно повисли по сторонам, и очередной мой удар не встретил сопротивления, поразив рептилию прямо в незащищенное брюхо. Верхние конечности рефлекторно схватились за рану, и второй свой удар я обрушил уже на уродливую змееподобную голову. Когда огромное тело упало на землю, я увидел, как Забытый хладнокровно выдергивает из нижних плеч наги свои кинжалы. Церикл все это время вел яростную схватку со вторым воином - у противника было четыре руки и трезубец, но он едва мог стоять под натиском берсерка. Затем наге на помощь неожиданно пришла сама река - четыре змеи, созданные из воды бросились на могучего таурена. Но варлок пришел на помощь товарищу, сбив трех змей теневыми молниями, и остановив четвертую своим демоном. Заклинание морской ведьмы было потрачено впустую. Нага-воин понял, что помощи ждать не придется, и в отчаянии предпринял рискованную атаку: пригнувшись под топором противника к самой земле, он атаковал хвостом сверху на манер скорпиона. Костяной нарост на конце хвоста ударил Церикла прямо промеж рогов, оглушив таурена, но на защиту берсерка встал дух пустоты с трезубцем второй наги в руках. Демон не мог сравниться в сражении ни с рептилией, ни с тауреном, но от него требовалось всего лишь продержаться достаточное время, чтобы Барнаад смог завершить заклинание. И с этой задачей он справился - по мысленной команде своего хозяина дух пустоты на мгновение утратил материальность - в ту же секунду из пальца орка вырвалась полоса пламени и настигла ошеломленную рептилию, превратив нагу в пылающий факел. В ужасе чешуйчатый воин попытался вернуться в реку, но тут закончил колдовать Осколок, читавший сложнейшее заклинание с самого начала сражения, - вся река по его велению покрылась толстым слоем льда, отрезав путь к спасению наге-воину и мгновенно прикончив глубинную чародейку.
Пока я читал исцеляющие молитвы над своей ногой, Мертэф приводил в чувство Церикла, Осколок творил нам очередную порцию колдовской пищи, а Барнаад повел своего демона к трупам, чтобы, как он выразился, "покормить его". Я не стал уточнять, что он имел в виду. Затем мы поели и выдвинулись дальше - сражение в каком-то смысле принесло нам покой - целых три часа я мог наслаждаться абсолютной тишиной, пока Мертэф снова не затянул "У дракона чешуя цвета перламутра". Только тогда я понял, почему на всем Азероте нет ни одного барда забытых. Этой ночью дежурил Барнаад.
Четвертый день начался как обычно - на рассвете все встали, и мы снова отправились в путь, но отчего-то мне казалось, что что-то не так. И тут я понял. Впервые за время нашей экспедиции я проснулся под пение птиц - всю дорогу от военного лагеря лесорубов нас сопровождала гнетущая тишина. Это означало, что здесь лесные существа чувствуют себя в безопасности. Это означало, что кто-то их защищает. Это означало, что наша добыча близко. Делиться своими наблюдениями с товарищами я не стал: Церикл тут же бросится сквозь заросли вперед, чтобы первым найти наших врагов, а Осколок провозгласит, что, если мы не найдем эльфов за этот день, он возвращается в Перекресток. Это было ни к чему. Впрочем случилось нечто, чего я не мог предвидеть - старый Барнаад вдруг залился нечеловеческим смехом, озадачив нас всех - вот уж не думал, что в его годы можно так смеяться. Через минуту варлок снова стал серьезным, сухо извинился и объяснил, что всему виной его обостренное восприятие демонического присутствия. Очевидно мы уже приблизились к границе Ашенвальского Леса, и дьявольское присутствие проклятых руин древней Ажары дает о себе знать. Стало ясно, что для нашей экспедиции этот день - последний шанс: на рассвете следующего дня мы отправимся в обратный путь. Осколок и Барнаад радовались этому факту, ибо путешествие с самого начало было для колдунов бесперспективным, Церикл негодовал из-за неутоленной жажды битвы, Мертэф - из-за упущенной добычи, а мне было абсолютно все равно. Наступила ночь, последняя вахта выпала мне.
Видимо у Света были какие-то определенные планы на счет моей души, потому что регулярность, с которой он пытался заполучить ее была просто невероятна - именно в ту ночь, когда мне выпало дежурить, на нашу группу напали. Их было пятеро: трое ночных эльфов, человеческая волшебница, обвешанная магическими талисманами, и карлик-варлок с суккубом. Один из эльфов был лучником, другой использовал в качестве оружия копье, а третья была друидкой, одетой лишь в листья, с деревянным посохом в руке. Они застали меня врасплох, когда я отошел попить воды из ручья неподалеку: корни вдруг обвили мне ноги, и я к своему ужасу понял, что не могу произнести не звука. Скованного чарами друидки разбойники повели меня в свой лагерь, где я обнаружил еще двоих противников - священницу дренейку с небесно-голубой кожей и позолоченным посохом, увенчанным символом Света, и дворфа воина с огромным топором, не уступавшим размерами секире Церикла. Только тогда я осознал иронию происходящего - как лейтенант Харгарт обратился за помощью к военным лидерам Орды, так и предводитель эльфийского сопротивления собрал под своим началом "избранников" Альянса.
Разбойники явно не знали, что теперь со мной делать, и начали спорить между собой на своем наречии. Я же не знал, как теперь быть - молот был у меня в руке, но я не мог не только шевельнуть ей, но и произнести молитву, и дело было не только в проклятии паралича - эльфийский лучник постоянно держал меня на прицеле. Из-за безвыходности ситуации мной овладело безразличие - я прожил неплохую жизнь, служа Свету, и если пора заканчивать, я готов - помощи все равно ждать неоткуда. Но внезапно в самом центре лагеря появился ухмыляющийся Осколок, своим появлением обратив добрых десять метров земли в лед и приморозив ноги противников. Лучник от неожиданности не сразу пришел в себя, а когда натянул тетиву, было уже поздно - горло ему перерезал незаметный Забытый. Чародейка оказалась волшебницей школы огня и быстро растопила лед, но к этому момент на поляну уже пробрались остальные мои товарищи. На пути Церикла сразу встал дворф, в глазах которого плясал тот же огонь берсерка, что и у таурена. Топоры были подняты, глаза их владельцев встретились. Вот грозный воин Орды занес свою секиру, подготовился к прыжку... и отскочил в сторону, пропустив вперед духа пустоты, чтобы одним ударом разрубить пополам эльфийского копейщика, попытавшегося расправиться со мной в суматохе. Топор дворфа прошел сквозь черную материю демона, как нож сквозь масло, но в это время варлок дочитал свое заклинание, и в том самом месте, где в брюхе демона сейчас зияла дыра, проступила красная полоса и на броне дворфа. Передача боли действовала безотказно. Осколок же с самого момента своего появления читал свое заклинание, которое, как я вскоре выяснил, снимало с меня чары паралича. И закончил он его как раз вовремя, потому что огненная чародейка явно стремилась поскорее расправиться с конкурентом, пустив дюжину огненных стрел в тролля. Я освободился как раз вовремя, чтобы прокричать молитву огненной защиты и заслонить товарища щитом. Друидка хотела повторить на мне свой недавний трюк с корнями, но кинжал Мертэфа вонзился ей в плечо, не позволив закончить заклинание. Дочь леса слилась с тенями, исчезнув из поля зрения, и попыталась улизнуть из лагеря, но мертвого вора было не провести - через минуту он оказался у нее на пути, поигрывая оставшимся кинжалом. .Поняв, что нормально продолжать бой она уже не сможет, эльфийка попыталась сыграть на жадности Мертэфа, предложив ему мешочек самоцветов за свою жизнь. Забытый сделал вид, что задумался над предложением, почесывая подбородок, а затем со смешком метнул свою нижнюю челюсть в лицо девушке. Через минуту вор вправлял челюсть на место, а с его пояса свисали два кинжала и зеленый мешочек. Церикл в это время пытался напасть на вражеского варлока, но впечатался лбом в стену света, сотворенную жрицей. Сам карлик же в это время творил на Барнаада проклятие хватки боли, вызывавшего мгновенную агонию у жертвы, однако он не учел, что орк был мастером демонологии. Из-за полного слияния душ варлока и его демона, проклятие принял на себя дух пустоты, не чувствовавший боль по своей природе. Но хотя демон и не мог чувствовать боль, он явственно почувствовал что на него пытались наложить проклятие, хуже того, он почувствовал, кто именно. Увидев, что огромный черный элементаль надвигается на него, бледнокожий карлик запаниковал и обратился к коллеге варлоку на гортанном языке демонов. Тогда Барнаад рассмеялся, и я впервые услышал, как старый орк говорит на демоническом наречии. Я не понял, что именно он сказал, но одно то, как он это произнес, вызвало у меня мурашки, а карлик и вовсе потерял дар речи и тупо глядел, как дух пустоты заносит над ним свой гигантский черный кулак. Осколок в это время состязался в боевой магии с человеческой волшебницей - лед сошелся в схватке с пламенем. Мелодичные заклинания девушки сливались с гортанными чарами тролля в единой магической песне, но вот запас магии обоих колдунов был на исходе, и чародейка резко оборвала нить заклинаний, создав перед собой стену огня. Отдышавшись с минуту, она знаками дала троллю понять, что готова заключить сделку - ее книга заклинаний и зачарованные талисманы, в обмен на выход мага из боя. Тогда она еще не знала, что все ее товарищи обречены. Осколок хмуро кивнул, и чародейка настороженно протянула свою книгу через расступившееся волшебное пламя, но из протянутой синей ладони тролля неожиданно появилось ледяное лезвие, прошедшее и сквозь книгу, и сквозь грудь наивной волшебницы. Я же все это время сражался с дренейкой. Она, как и я, следовала путем Света, потому могла с легкостью отражать мои атаки, но и сама навредить мне была неспособна. Когда жрица поняла, что долго ее Щит Света не продержится против моего молота, она упала на колени и произнесла молитву Милосердия Света. И Свет даровал ей свое милосердие... через мой освященный молот. Никакой пощады свыше слабым духом не будет.
Все это произошло почти в одно мгновение: друидка, протягивающая вору зеленый мешочек; волшебница, сквозь пламя предлагающая троллю свою драгоценную книгу заклинаний; карлик, просящий у орка помощи на тайном наречии; жрица, стоящая предо мной на коленях... И никто из нас ни секунды не колебался в своем решении, как ранее не отступил перед соблазном боя с дворфом Церикл. Потому что все мы - дети Орды, но более того потому что мы братья. За эти четыре дня мы делили еду и сон, проливали кровь вместе, как свою, так и чужую - мы стали настоящими Братьями Орды. Нет мы по-прежнему сохранили свои различия, ненавидим друг друга, но в бою мы действуем как единое целое, в бою мы можем довериться друг другу. Этот поход позволил мне понять, что значит Братство Орды.
Все мы разные, но верим в одно - честь и богатства пред Братством ничто!
ЗнаниеЗнание
Знание - сила. Наилучшее тому доказательство - власть чародеев, обращающих свои познания в могущество в буквальном смысле. Но знание так же бывает опасно для своего носителя, ведь сотни наемных убийств происходят именно из-за того, что кто-то узнал нечто лишнее. Впрочем, я полагаю, в остальном мире индустрия наемных убийств не столь развита как у жителей нашего народа. В Сильвермуне кое-кто может убить и за косой взгляд - сама раса кровавых эльфов появилась на свет из-за предательства - паранойя у нас в крови. Однако я отошел от темы... Знания в чем-то похожи на обоюдоострый клинок, но у клинка этого порой нет рукояти. Однажды я узнал, что кое-что лучше оставить в тени...
Я шел по Призрачному Лесу в сторону столицы уставший после охоты на нечисть. Когда я почувствовал, что магическая сила восстановилась в достаточной степени, я произнес короткое заклинание и призвал магического скакуна. Эти мистические создания были дарованы Светом свыше самым талантливым паладинам. Внешне они напоминали обычных боевых коней, закованных в золотую броню с красноватым оттенком, но глаза их не могли принадлежать земным животным. Эти скакуны никогда не издавали ни звука, ничего не ели и не пили, не знали усталости и страха, а также могли домчать куда угодно в рекордные сроки, выбивая белое пламя из-под копыт. Было только одно ограничение - взамен они пили магическую силу хозяина. Магистр предупреждал меня, что ни в коем случае не следует призывать такого скакуна без должного запаса магии: "В лучшем случае он не появится..." - сказал он. Что может произойти в худшем случае я решил не выяснять - Свету, как и всем высшим сущностям, жестокости было не занимать.
Я оказался в Сильвермуне уже через час, но на местном аукционе было не протолкнуться, посему я направился прямиком к порталу в Андерсити. У забытых, как это ни парадоксально звучит под землей, можно было вздохнуть свободнее. Возле аукциона я обнаружил мрачного Сзтифена и понадеялся, что его настроение вызвано не спросом на зачарованные драгоценности. Оказалось тут проблема посерьезнее. Черный Совет - самые могущественные варлоки Орды, лидеры его ордена, приказали забытому пройти Испытание Нечестивого Зова. Это сложнейшая техника призыва, доступная лишь по-настоящему одаренным демонологам, кому попало ее не исполнить. Хуже того, техника эта должна быть применена в строго определенном месте, которое укажет пророк ордена, и похоже, что у пророка со Сзтифеном были какие-то личные счеты, потому как место он назвал весьма специфическое. В глубине лесов Фераласа расположены руины древнего эльфийского города, истинное название которого затерялось в веках, сейчас его называют Дайр Мол. Известно о нем немного, кроме того, что давным-давно там располагалась крупнейшая в мире магическая библиотека с лучшей защитой, которая очевидно функционирует до сих пор.
И разумеется Сзтифен стремился затащить меня с собой в могилу. Я не собирался идти с ним в эти проклятые развалины, но Свет сохрани, варлоки умеют убеждать... и их суккубы тоже... Также с забытым согласилась пойти его подельница - жрица Летиция, а я сумел заманить в этот поход своего товарища - охотника за сокровищами Сикариаса. Помимо них Сзтифен нанял худощавого таурена шамана по имени Лагестан - мне это действие показалось пустой тратой денег, так как я не видел совершенно никакой пользы в тотемистах, но убытки конкурента несут мне лишь прибыль.
И мы отправились в Фералас - на другой конец мира. Один только перелет до этого места занял у нас несколько дней, и нам пришлось сменить не одну виверну на пути. Лишь полет через Горы Тысячи Игл порадовал меня, ибо поистине прекрасны эти бесчисленные каменные массивы, возвышающиеся меж стен векового каньона, что выглядит столь необычно, словно послужил результатом какого-то древнего заклинания немыслимых масштабов. Сразу за горами и начинался Фераласский Лес, где мы приземлились в небольшом поселении Орды. Там я узнал, что нормально этот перелет перенесли только я и забытые: в то время как Сикариас вынужден был постоянно следить, чтобы летучий змий не поцарапал его ядовитым жалом, обвиваясь вокруг хозяина кольцами, чтобы не упасть с виверны; Лагестан же совершенно не мог говорить по прибытии - он сорвал голос, "беседуя с ветрами"! Шаман, не способный прочесть заклинание, явно стоил потраченных денег.
Мы провели в этом селении один день, но по счастливому стечению обстоятельств нам не пришлось оплачивать проживание - оказалось наш шаман все же на что-то годен: он поставил по периметру деревни свои "тотемы ужаса", и гноллы, намеревавшиеся совершить набег, в страхе бежали обратно в лес. Жаль, что с обитателями Дайр Мола справиться не так просто. Вечером у костра Летиция рассказала нам, с чем нам предстоит иметь дело в проклятых руинах. Поразительно сколько информации смогла собрать священница о столь таинственном месте и его истории!
То, что первоначально эти руины являлись процветающих городом магов моих далеких предков, факт известный, но я и понятия не имел, что маги эти специализировались на демонологии и призыве тварей с других уровней бытия. Это объясняло выбор места коллегами Сзтифена, а также давало мне возможность должным образом подготовиться к походу. Но Забытая еще не закончила свой рассказ: после того, как город пал, долгое время никто не решался обосноваться там из-за угрозы проклятия. Но несколько столетий назад нашлось племя огров, решившее, что сможет совладать с магической защитой. Однако излишняя самоуверенность погубила глупцов - теперь они не могут покинуть пределы Дайр Мола и вынуждены поколениями охранять чужие сокровища, не в силах прикоснуться к ним. На мой резонный вопрос о том, что помешает нам разделить судьбу твердолобых гигантов, Летиция ответила, что мы не попрем напролом подобно ограм, а попадем внутрь через тайный ход в фонтане, расположенном снаружи. Мне по-прежнему не нравилась сама затея проникновения в эти руины, но я промолчал.
На рассвете мы двинулись в путь.
Гноллы, что удивительно для этих мест, нас не беспокоили, но Сикариас то и дело бросал взгляд на ветви, нависавшие над нами. Позже он объяснил мне, что весь путь нас преследовали лесные змии - дальние родственники его питомца, державшиеся на расстоянии только из-за того, что чуяли присутствие сородича. К полудню мы добрались до Дайр Мола. Снаружи руины выглядели величественно - даже будучи разрушенным тысячелетия назад, этот город-крепость сохранил в себе дух нашей нации - несгибаемый и возвышенный. Через дыры в сохранившейся внешней стене можно было видеть лагерь огров - несчастные создания с серой и фиолетовой кожей бродили меж развалин, обреченно глядя по сторонам. Но мы не стали к ним приближаться, направившись вместо этого дальше вдоль стены - к давно заброшенному фонтану. В центре его был пьедестал, на котором находилась пара каменных изваяний, изображавших пару сатиров, держащих перевернутую амфору. Удивительно, как эти статуи сохранились за века... Неожиданно Летиция достала какой-то потрепанный свиток и начала читать заклинание. Каменные сатиры, медленно опустив амфору, сошли с пьедестала и начали тянуть за его края с разных сторон. Прямоугольное возвышение в центре послушно разошлось, явив нам ведущую вниз лестницу. Не успел я оправиться от неожиданности происходящего, как священница совершила еще более шокирующий поступок: она положила свиток в лапу правому сатиру и благодарно ему кивнула. Это объясняло, откуда она столько знает об этих руинах, но давало повод задуматься о ее истинной мотивации. Сзтифен подозрительно покосился на свою мертвую знакомую, но она только пожала плечами, как бы говоря "не ты один общался с демонами". Мы безмолвно двинулись дальше.
Лестница вывела нас к длинному тоннелю, ведущему в недра города, к самому его центру, к библиотеке. Поначалу тоннель был освещен магическими факелами, но со временем они исчезли и мы ступили во тьму. Сзтифен призвал беса, чтобы он бежал впереди и освещал нам путь своим демоническим пламенем. Маленькое черное создание хохотало без умолку, но свое дело знало - бес на бегу жонглировал огненными шарами. Затем, когда мы прошли уже достаточное большое расстояние, бес вдруг вместо того, чтобы в очередной раз поймать огненный шар, кинул его вперед. Сзтифен пришел в ярость, думая, что нахальный демон издевается над ним, но я произнес короткую молитву Свету, и все стало ясно. Смех беса привлек призраков, в которых и были брошены его "пламенные приветствия". Огонь однако не мог повредить нематериальным созданиям, поэтому демону предстояло вскоре вернуться на свой родной уровень бытия. Я же выступил вперед с сияющим мягким светом молотом, приготовившись дать отпор духам предков, но это не потребовалось - Летиция вновь взяла дело в свои руки, и вызванная ею волна белого пламени прокатилась по тоннелю, рассеивая призраков и ослепляя меня. Когда я снова смог видеть, священница стояла рядом, видимо ожидая благодарности. Что ж ждать ей придется долго, но забытым ведь к ожиданию не привыкать. Пройдя еще немного, мы увидели спиральную лестницу, ведущую наверх.
Это была библиотека. Сотни стеллажей с бесчисленным множеством книг и свитков, сферы, наполненные образами, магическое пламя вместо факелов на стенах, статуи магов древности и... демоны - десятки самых разных демонов. Это здорово портило общую картину. Все они тут же бросились атаковать нарушителей, которыми, как ни странно, посчитали нас. Впереди прочих бежали трое Стражей - огромных человекоподобных воителей с синей кожей, мускулатурой орочьих гладиаторов и рогатыми мордами, скрытыми шлемами. Двое держали в когтистых лапах двуручные мечи, а третий - пылающее копье. Сразу за Стражами бежали бесы, около дюжины мелких пакостников пытались прыжками нагнать своих старших товарищей, но не могли поспеть за исполинскими шагами истинных воинов Пылающего Легиона. Замыкали атаку неторопливые духи пустоты самых разных размеров - они всего лишь должны были проследить, что никто не уйдет живым; сражаться будут другие. Когда Стражи и бесы приблизились на достаточное расстояние, я резко обрушил свой молот на мозаичный пол библиотеки, вызывая священное пламя из-под земли. Несколько бесов сгорели мгновенно, прочие трусливо разбежались по углам, решив, что лучше забрасывать таких врагов огнем с безопасного расстояния. За их истребление тут же взялся Сикариас со своим летучим змием. Стрелы летели без перерыва, не давая жертвам остановиться ни на секунду. Самых прытких нагонял верный питомец охотника. Но у меня были дела поважнее, чем созерцание агонии низших демонов - стражам священное пламя было нипочем - их ноги были закованы в пропитанную кровью сталь. Я уже прикидывал, как лучше держать оборону против трех противников, когда Сзтифен вдруг швырнул в левого мечника камень души, одновременно прокричав что-то не слишком похожее на заклинание. Скорее это напоминало приказ. Стоило камню коснуться демона, его синяя кожа впитала нечестивый предмет, и Страж накинулся на своего ближайшего собрата. Мне оставалось только принять на свой щит атаку копейщика. Не зря я прочел молитву защиты от пламени перед походом, иначе жарко бы мне пришлось - при соприкосновении с металлом моего щита, копье взорвалось миниатюрным огненным шаром. Страж тут же отступил и попытался провести атаку из серии коротких выпадов, но я отскочил в сторону и обрушил на него свой удар справа. К моему удивлению даже освященный молот не сумел пробить кроваво-красный наплечник Стража. Я обошел еще один выпад его копья и атаковал снова, на сей раз подкрепив удар молитвой возмездия. От силы удара демона протащило по земле метра три, но видимого урона он все же не получил. На помощь мне пришла Летиция, наложив свое благословление верной руки. Я тут же почувствовал невероятную силу и легкость. Одним прыжком, не обращая внимания на вес брони, я подскочил к разъяренному демону и, оттолкнувшись от его же собственного копья, подскочил прямо к уродливому шлему, чтобы одним ударом расколоть и его, и рогатую голову под ним. После этого чары священницы покинули меня, и , не успело обезглавленное тело Стража упасть на пол, как я опустился на колени обессиленный после столь безрассудной атаки. Но я мог видеть, что делают остальные.
Лагестан, все это время расставлявший на полу свои тотемы ветров, теперь пел возле них какие-то заклинания. Я всегда говорил, что шаманы бесполезны. Летиция после поражения первого Стража взяла с полки пустой свиток, прочитала над ним неизвестную мне молитву и бросила захваченному Сзтифеном демону. Свиток обмотался вокруг шеи Стража и, как и мне ранее, придал ему сил, что позволило демону справиться с бывшим товарищем. После этого варлок отпустил своего пленника, который тут же бросился на недавнего "хозяина", но забытая быстро крикнула пару слов, и свиток начал душить демона. Это не остановило обезумевшего от ярости Стража, но добраться до варлока ему помешал летучий змий Сикариаса, обмотавшийся вокруг его ноги. Демон неуклюже падал, теряя сознание от удушья, когда его пронзило лезвие тьмы, вызванное Сзтифеном. Но на этом битва не заканчивалась, потому что как раз сейчас духи пустоты добрались до своих предшественников и готовились добить нас. У Летиции не осталось сил на заклинания, Сзтифен мог бы расправиться с парой максимум, а обычное оружие не могло навредить этим демонам. Вот тогда-то и проявил себя наш шаман - он как раз допел свой призыв к духам ветров, и из каждого тотема вырвалось по сфере бушующего урагана, которые стремительно полетели в духов пустоты. Эти тайфуны в миниатюре буквально рассеивали саму теневую материю, заменявшую кожу этим демонам. Они могли не чувствовать боли, но настал момент, когда им стало просто нечем чувствовать - ничтожные чернильные пятна на стенах уже не могли причинить нам вреда, а на регенерацию им требовалось время. Сикариасу как раз оставалось добить последнего беса - тролль уже натянул тетиву, но Сзтифен остановил его. Варлок резко заговорил с демоном на нечестивом наречии, и бесенок послушно подбежал к забытому. Вид у этого существа был предельно странный - демон, привыкший все свое существование смеяться, сейчас должен был расплакаться от страха, но по природе своей не мог. Из-за этого беса будто бы разрывало изнутри и хихикал он столь истерично, что у меня мурашки поползли под доспехами. Варлок аккуратно начертил на полу пентаграмму кровью одного из Стражей и втолкнул туда несчастного беса, быстро начертив после этого еще 5 рун по краям внешнего круга пентаграммы. Теперь, как объяснил забытый, демон не мог выбраться за пределы этого круга и соответственно не мог нам навредить. А всем нам требовалось восстановить силы.
После продолжительного отдыха я поинтересовался у Сзтифена, почему он не начинает свой ритуал; на что варлок мне раздраженно ответил, что это не то место, хоть оно и где-то неподалеку. По его мнению бес должен знать, где именно. И бес знал, он даже отвел нас к потайному ходу за одним из стеллажей, после чего был насильственным методом отправлен на свой родной уровень бытия. Летучий змий настороженно зашипел и отказался лететь за своим хозяином вниз, но нас это не остановило. Ход вел в обширное помещение, расположенное на сотню метров под землей. Небольшая деревня вполне могла уместиться под сводами этого зала. Тут нам и открылась причина проклятия Дайр Мола...
Больше половины пола, начиная от центра зала, покрывали рунические символы, образовывавшие вместо переплетения тысяч разнообразных пентаграмм, являвшихся вместе одним гигантским кругом призыва. По периметру этого круга лежали десятки давно истлевших тел эльфийских магов в некогда роскошных мантиях. Их было ровно 69, как учтиво подсказала Летиция, даже не считая останки. А помимо тел там были следы... Свет сохрани, размер этих следов внушал истинный трепет. Каждый след был больше взрослого кодо со следами от когтей, уходящими в землю еще на метр. Часть зала лежала в руинах, часть почернела от неземного пламени. Я понятия не имел, что вызвали эти выдающиеся варлоки древности, но это что-то сумело своим присутствием погубить целый город. Сикариас и Лагестан также были шокированы этим зрелищем, как и я. Лишь забытые хладнокровно осматривали круг призыва, выискивая изъяны в расположении рун. Сзтифен удовлетворенно кивнул самому себе, с восхищением добавив:
"А им все-таки это удалось... Они перенесли сюда легендарную гончую Пылающего Легиона - трехглавого пса самого Кил'Джедена!"
"Ага, и они за это заплатили. Видимо хозяину не понравилось, что у него отобрали любимого песика!" - ехидно добавила Летиция.
Варлок лишь отмахнулся, добавив, что сам он так далеко заходить не собирается. Он провел нас в самый центр зала, к первичной пентаграмме. После этого забытый аккуратно поставил перед собой три предмета, необходимых для ритуала Нечестивого Зова: Колокол тысячи криков, Свечу черного пламени и Каменный круг вечной боли. После этого он достал свиток, запечатанный символом Черного Совета и начал читать заклинание. Внезапно сотни мелких пентаграмм начали сиять пурпурным пламенем, и бесы бесконечным потоком начали стекаться к Сзтифену, игнорируя нас. Это было мне на руку, потому что я сумел четырежды обрушить свой молот на землю, вызывая потоки белого огня, прежде чем бесы прекратили свое наступление. Это ознаменовало собой конец первой части заклинания - колокол начал звенеть. Зов брошен.
В то же мгновенье вновь засияли пентаграммы, выпуская из адских недр множество духов пустоты, также стремившихся помешать ритуалу. Лагестан поспешил расставить вокруг варлока свои тотемы и начал протяжно петь свое заклинание. Стена яростного ветра встала между нами и демонами, рассеивая тех, кто рискнул приблизиться. Сикариас уже догадался, что будет дальше, поэтому начал судорожно растягивать между обломками колоннады свои лески-ловушки, надеясь, что это хоть немного поможет. Вторая атака закончилась, как только свеча вспыхнула теневым огнем. Путь проложен.
Тут началось самое сложное - прибыли Стражи. Летиция попыталась остановить их Стеной Света, а Лагестан обратил стену ветра в единый атакующий смерч. Но некоторые демоны прорывались и через ловушки тролля, и через ветра таурена, и через преграду забытой. Тогда приходилось действовать мне. Я заключил Сзтифена в Сферу Света, где ему не могли навредить атаки демонов. Но поддержание сферы требовало сил, которые были уже на исходе. Сикариас старался хоть немного помочь мне, стреляя парализующими стрелами, но Стражам было плевать на земные яды. Только Летиция и Лагестан могли сдержать часть демонов. Сфера уже начала тускло мерцать, когда наконец начал вращаться круг. Демоны яростно взвыли, но вынуждены были исчезнуть. Это был конец ритуала: Круг замкнулся.
Три нечестивых предмета начали вращаться в воздухе, постепенно теряя свои очертания и превращаясь в черное кольцо - портал, из которого в глаза Сзтифену уже смотрел тот, кого он призвал. Время замерло - сражение в зале было позади, но началось сражение воли варлока и воли таинственного демона. Если Сзтифен сумеет одержать верх - награда будет велика, но если проиграет - он сам вынужден будет проследовать в черный портал. И вот на мертвом лице забытого появилась уже знакомая мне злобная усмешка - он победил. Из портала с пламенем и ревом появился демон. Это был демонический скакун - с шкурой цвета самой темной ночи, горящими копытами, ярким пламенем вместо гривы и... странно знакомыми глазами. Сзтифен был в восторге - теперь дьявольский конь был подвластен ему и мог мчать его куда-угодно, безжалостно разрывая материю пространства своими копытами, а я смотрел в эти глаза в ужасе, потому что понимание обрушилось на меня словно волна. Именно эти глаза каждый раз смотрели на меня из-под позолоченной алой брони, когда я призывал волшебного скакуна, именно эти глаза я столько раз видел у коня, дарованного мне Светом. Я не помню, как я шагнул в портал, ведущий в Андерсити, не помню как сухо поблагодарил варлока за плату и поздравил его с успехом. Я должно быть много времени провел, сидя на ступенях у фонтана главной площади города мертвых - в Сильвермуне была уже ночь.
Тысячи вопросов появились у меня в голове в одночасье. Но я понимал, что задавать их нельзя - некоторые знания способны повергнуть в пучину безумия даже самое стойкое сознание, некоторые знания несут опасность самим своим существованием, некоторые знания лучше оставить в тени. А я просто призову своего верного коня, и как прежде поскачу встретить очередной рассвет.
@музыка: Pacific Rim OST
@настроение: good but bored
@темы: Проза, Reminder, Азерот, Жизнь, Творчество
-
-
15.10.2013 в 15:02-
-
17.10.2013 в 13:12-
-
17.10.2013 в 13:25-
-
18.11.2013 в 16:30И мне, кстати, последний тоже больше всего понравился. Нетривиальная концовка, больше разговоров, описания более эмоциональные, и это все очень здорово.)
-
-
18.11.2013 в 16:50